Если бы вам предложили провести один день в Москве первого десятилетия ХХ века - что бы вы выбрали? Мы бы точно провели этот день в компании с Николаем Рябушинским! Заглянули на Новинский бульвар в редакцию богемного журнала 'Золотое руно', отведали знаменитый салат французского шефа Оливье в легендарном ресторане 'Эрмитаж' на Неглинной, посетили премьеру в новеньком шехтелевском здании МХТ в Камергерском, а оттуда непременно отправились кутить всю ночь на Петербургское шоссе в скандальный 'Яръ'!
НИКОЛАЙ РЯБУШИНСКИЙ: МЕЦЕНАТ, ХУДОЖНИК, ПУТЕШЕСТВЕННИК И ЭСТЕТ.
‘Николай Павлович похож был на доброго, молодого, незлобливого лесного бога Пана. Пышные, волнистые, русые волосы, голубые глаза, усы были уничтожены, а борода довольно длинная, холеная, ‘ассирийская’. Одевался он замечательно. Пиры и праздники очень шли к нему, и устраивал он их действительно красиво’ - вспоминал художник Сергей Виноградов.
Николаша, как его звали дома, родился в богатейшей семье ‘новых русских’ 19 века: его отец с братом и дедом, из калужских крестьян, основали текстильную фабрику, а затем ещё одну и ещё несколько, а позже стали со-учредителями Московского торгового банка. Впрочем нашего героя бизнес не волновал вовсе, он продал свою долю в деле братьям и начал затейливо тратить свою часть наследства.
Сперва много путешествовал, побывал в самых экзотических странах планеты, в Москве же подружился с художниками и поэтами, пристрастился к шикарной богемной жизни, стал и сам писать картины в модном символистском духе.
‘Николай Павлович со вкусом и красиво проживал свои наследственные десять миллионов золотых рублей. Устраивал тематические пиры. Элегантная Москва, много красивых женщин съехалось на пир этот. Ну уж, конечно, все было сделано так богато, так пышно, что, кажется, уж и не придумать ничего лучше и изысканнее. Обед был сервирован на огромной открытой террасе, выходившей в цветущий яблоневый сад. А когда стемнело – то вдруг все цветущие деревья засветились маленькими разноцветными огнями и еще меньшие огоньки светились в густой весенней траве между яблонями, как светлячки. Это было волшебно. По всему саду были сервированы небольшие столы, и пировали до утренней зари в благоухающем, цветущем саду. ‘
Устраивал роскошные банкеты в Метрополе, гонял по Москве на новеньком красном мерседесе, выпускал роскошный художественный журнал и организовывал выставки современных художников. Построил себе модный особняк, который назвал ‘Черный лебедь’ и где выставил свою коллекцию искусства, а интерьером особняка занимался Павел Кузнецов.
Вообщем, талантливо человек умел тратить деньги. И что, неужели деньги не заканчивались? - спросите вы, а я отвечу - закончились в аккурат накануне революции. Впрочем после 1917 года наш герой остался в Париже, где открыл на Елисейских полях свой антикварный магазинчик и совсем даже не пропал - Николай Павлович даже советскую власть консультировал и оценивал для неё произведения искусства. Имел филиал магазина в Биаррице, а затем и в Монте-Карло. Дожил до 1951 года и умер на Лазурном берегу.
А вот вам вишенка на торте в этой прекрасной истории - в 1914 году в ‘Черном лебеде’ случился пожар и уничтожил всю красоту, что была внутри. Что сделал наш герой? Вскоре одной кутежной ночью проиграл свою виллу в карты соседу, нефтепромышленнику, чьи инициалы до сего дня красуются на фасаде виллы, сохранившейся в Москве в Петровском парке.
САМЫЙ ДЕКАДЕНТСКИЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ РОССИИ 'ЗОЛОТОЕ РУНО'.
‘На отдаленном от центра Москвы Новинском бульваре, близ особняка Шаляпина, стоял старинненький деревянный домик в три окошечка. Вот уж никак нельзя было подумать, что в этом домике ютится редакция богатейшего, роскошного художественного и странного журнала. Журнал этот был ‘Золотое руно’. Оказалось, что домик, будучи по фасаду в три окошечка, в глубину был довольно поместительный и в нем кроме ряда комнат был уютный салон, в котором раза два в неделю по вечерам собирались люди, близкие журналу.'
'В салоне редакции стуков не слышно было, там все было в коврах и как-то удушливо, жарко и пряно. Ароматы самых тончайших вин, ликеров, шампанского с дымом дорогих папирос и духов в небольшом салоне несколько удушали.
Читал новые свои стихи Валерий Брюсов, не читал, а пел свои Андрей Белый, читали и другие. Много беседовали, много пили тонких вин, шампанского, выдержанных коньяков из фужеров и рюмок на длинных ножках. Так как журнал печатался на русском и французском языках и на обложке название журнала было также и французское, принято было по-французски приговаривать при питье: ‘Вив ла туазон д’ор'.
Внешность журнала была необычна: излишне большой размер книги, почти квадратный по форме, обложка украшена рисунком, каждый номер разным, иногда довольно странным; рассылался журнал подписчикам перевязанным золотым шнуром. Вначале журнал был со многими нарочитостями, озорной, но потом отстоялся.
По случаю годовщины существования ‘Золотого руна’ в начале января был устроен банкет в ‘боярском’ кабинете ‘Метрополя’. Посредине, в длину огромного стола, шла широкая густая гряда ландышей. Январь был, и каждый ландыш стоил гривенник. На закусочном огромном столе, который и описать теперь невозможно, на обоих концах стояли оформленные ледяные глыбы, а через лед светились разноцветные огни, как-то ловко включенные в лед лампочки. В глыбах были ведра с икрой. После закусочного стола сели за стол обеденный. Перед каждым прибором было меню и рядом подробный печатный отчет о журнале. Оказалось, что ‘Золотое руно’ дало убытку 92 тысячи рублей за первый год.'
Такие атмосферные воспоминания оставил нам Серей Виноградов о временах 'Золотого руна', выходившего на деньги Николая Рябушинского в 1906-1909 годах и ставшего эстетическим символом своего времени. Нам кажется, что мы бы очень даже вписались в рабочие будни этого предприятия!
САМАЯ ЭСТЕТСКАЯ ВЫСТАВКА В МОСКВЕ: 'ГОЛУБАЯ РОЗА'
Николай Рябушинский также вошёл в историю как организатор самой стильной и декадентской выставки в Москве первого десятилетия ХХ века - в марте 1907 года в современном особняке стиля модерн, известном как торговый дом Кузнецова на Мясницкой, 8 под покровительством журнала 'Золотое руно' открылась выставка русских художников-символистов.
‘Первая выставка ‘Голубой розы’ была сенсацией в московском мире искусства. И устроена она была с такой исключительной изысканностью красоты, что подобного не видали никогда. Благоухала выставка цветами, невидимый оркестр как-то тихо и чувственно играл, красота нежных мягких красок в картинах, наряднейшая, красивая толпа, небольшой размером каталог, на обложке его по рисунку Сапунова голубая роза, нежная, блеклая, – все так было сгармонировано, чарующе, так цельно, красиво и радостно, да и было это весной, что так хотелось жить, жить, красиво и радостно жить!..’ - продолжает вспоминать Сергей Виноградов.
Участниками выставки стали выпускники Московского училища живописи, ваяния и зодчества - Павел Кузнецов, Мартирос Сарьян, Пётр Уткин, Николай Сапунов, Сергей Судейкин, братья Милиоти и другие. Их изысканная, ажурная живопись манила в таинственные, мистические миры, где царят воображение и сказка.
Говорят, голубую розу придумал Валерий Брюсов и в ней заключена тоска по непостижимому. Идеальный мир, которому так и не суждено было явиться в реальности, остался вспышкой, мечтой, красивой фантазией предреволюционной России.
Comments