‘Я часто замечал, что в каждом цвете существуют оттенки, выражающие иногда искренность и целомудрие, иногда чувственность и даже зверство, иногда гордость, иногда отчаяние...
Именно это я пытался сделать в Шехеразаде.
На печальный зелёный я кладу синий, полный отчаяния, - парадоксально, как это может показаться. Имеются красные тона торжественные и красные, которые убивают...
Художник, знающий, как извлечь из этого пользу, подобен дирижеру оркестра, способному одним взмахом палочки привести все в движение и извлечь тысячу звуков, не сделав ошибки. Такой художник может ожидать от зрителя именно тех душевных порывов, которые он хотел в нем вызвать.’
Леон Бакст
4 июня 1910 года претенциозная сцена Парижской Оперы вспыхнула неистовым колористическим фейерверком, рассеяв в воздухе дурманящие ароматы арабского востока.
Именно в этот день в одном из знаменитейших театров мира состоялась самая чувственная премьера в истории ‘Русских Сезонов’ - одноактный балет ‘Шехеразада’ на гипнотическую музыку Николая Римского-Корсакова, навеянную образами сказок ‘Тысячи и одной ночи’.
Интригующую тональность предстоящему действу задавал изысканный занавес Валентина Серова в певуче-нежном колорите, вдохновлённый эстетикой старинных иранских миниатюр. Он был создан художником уже после премьеры - в 1911 году и использовался в последующих показах спектакля, ставшего визитной карточкой 'Русских Сезонов'.
Но вот поднимается занавес и открывается волшебная шкатулка, полная самых невиданных сокровищ…
Перед глазами изумленного зрителя предстаёт дивный мир, где за тягучими драпировками изумрудных шатров, утопая в неге и роскоши, томные одалиски во главе с хладнокровной красавицей Зобеидой предаются плотским наслаждениям со своими смуглыми атлетами-рабами...
Томительное предвкушение, дерзкий соблазн, повисшая в воздухе угроза и тревожное ожидание неизбежной расплаты - вот спектр чувственных ощущений, окутавший в тот вечер зрительный зал.
Ослепительные переливы сапфиров и изумрудов с нотками пряного шафрана, динамичное переплетение роскошных тканей, изощренных украшений и самых немыслимых орнаментов в буквальном смысле слова приводили публику в экстаз!
⠀
‘В 'Шехеразаде' мы не только видели восток, мы его, так сказать, вдыхали!’
Вот так пленительная фантазия, столь чарующим образом визуализированная Леоном Бакстом и оживлённая гением хореографа Михаила Фокина и артистов Вацлава Нижинского и Иды Рубинштейн, в момент вскружила голову Парижу, разрядив его в самые экстравагантные одежды, краски и орнаменты...
Σχόλια